Иосиф Бродский считал Циники лучшим русским романом 20 века, и многие писатели были с ним согласны.
Георгий Адамович писал, что Циники книга странная и местами отвратительная, но умная, резкая и отчетливая. В СССР книга была запрещена и появилась в печати только ближе к концу 1980-х, да и то с купюрами. Из-за Циников Мариенгоф в конце 1920-х годов подвергся травле за компанию с Пильняком и Замятиным, его роман был объявлен антисоветским.
Советское издательство сначала приняло его к печати, потом отвергло без объяснения причин.
Роман вышел в Берлине в издательстве Петрополис, которое печатало советских авторов, причем вполне благонадежных, таких как Алексей Толстой или Шолохов. Но Мариенгофа обвинили в том, что он опубликовал роман в белогвардейском издательстве.
Пытаясь публично защитить свой труд, автор доказывал:Я написал книгу революционную.
Отрицательные фигуры (циники) обнажены мной до предела и сделаны безжалостно

14 ноября, в четверг, в 18.30 -очередная встреча в литстудии "Восьмерка"    .  "Ты сталкиваешься не просто с интересным содержанием, а прежде всего - с языковой неизбежностью. Вот что такое, наверное, великий поэт. После этого ты уже говоришь другим языком". Это Бродский о Мандельштаме, о человеке, тосковавшем по мировой культуре, о человеке, чье спущенное с поводка вдохновение неслось вскачь и совершало "культурный перелет" (это тоже слова Бродского).ОМ - один из самых уважаемых поэтов начала прошлого века. Поэт совершенно не простой, но именно его, в числе немногих русских поэтов, знают и любят на Западе. Тяжело жил, умер от тифа в пересыльном лагере, отдельного достойного места упокоения не нашел, ибо вместе с другими был свален в братскую могилу. Славу снискал только после смерти, да и то уже - ближе к закату СССР. Поэт, который так много заслуживал при жизни и так мало получил.Намереваемся поговорить о том, в чем состояла "языковая неизбежность" ОМ и о многом другом, о чем успеем. Дмитрий Сергеев обещал подготовиться специально к этому разговору.

4 июля, в четверг, в 18.30  Как часто, читая переводную книгу, понимаешь: что-то не то. Вроде все понятно, но - не идет, нет кайфа, возникает какое-то зудящее раздражение. Не хватает простоты, изящества, прозрачности текста и много того, что составляет эстетику печатного текста. Это, скорее всего, означает, что переводчик не доработал - поленился, поспешил, недодумал. Или просто не обладает необходимыми переводчику качествами, прежде всего - чутким внутренним слухом, понимания и уважения к автору, любви к родному языку, чуткости к слову. Хороша была школа советских переводчиков, и мировую классику до сих пор мы предпочитаем читать в советских переводах. Хотя и после перестройки для нас открылось много романов в превосходных переводах: хорошо переведены Маркес, Зюскинд, Канетти и другие. Но количество переводной литературы выросло, а хороших переводчиков вряд ли стало больше в той же пропорции. 

16 мая, 18.30 Каковы особенности художественной прозы на историческую тему? Каково место автора? Какие художественные вольности допустимы, а какие нет? В чем смысл художественного вымысла на фоне реального исторического события или процесса? Почему это вообще интересно читать? А какие преимущества у исторической документалистики? А что добавляет к пониманию истории историческая беллетристика? Откуда писатель знает, что делал в тот или иной момент исторический персонаж, что говорил, что ел? Где грань между художественным и историческим?